Любовное письмо благодарности. Эссе об опыте прочтения поэзии Анастасии Кудашевой
р.
р.
1.
Благодарность жизни На вопрос о том, почему Наталья Явлюхина в своих текстах прибегает к описаниям, она ответила, что таким образом выражает благодарность объектам и вещам, красоте мира. До этого я никогда и не думала, что все излюбленные техники и та лексика, которые мы используем в своих произведениях — как и само творчество есть благодарность этому миру и форма выражения любви к нему. Конечно, это было совсем на поверхности, я и сама часто теребила себя размышлениями о природе и психологии творчества, потому что в существующих философских и литературоведческих работах мне не хватало духовности. Благодарность стала тем самым объяснением и я больше не запрещаю себе творца.
2.
Песнь песней явлениям света и воды За творчеством Анастасии Кудашевой я наблюдаю не так долго. Но ещё до выхода книги стихотворений «К будущему воссоединения», вышедшей в 2024 году в издании «Флагов», чувствовалась автономная природа её поэзии. Забегая вперёд скажу, что предполагала по отношению к стихотворениям современницы наследие интонации Елизаветы Мнацакановой, но Анастасия отвергла её влияние. Выяснилось, что на неё в большей степени повлияли заветы, если так можно назвать творчество поэта, Андрея Таврова. Такого ученичества отрицать не стоит — Анастасия взяла духовное, в большей степени, интуитивное отношение к словотворчеству и облекла его в собственный голос.
Чтобы прочитать поэзию Кудашевой, какой она может открыться, следует уединиться до такой степени, чтобы вокруг остались растения и живая вода. Настроенность не на поиски форм и уникальность визуальной составляющей должна сопровождать читателя её творчества. Когда готов к встрече с незнакомым тебе и внутренним голосом, желаниями ближнего, и когда ты готов работать над любовью, о которой написано в Библии. Наверное, только при таких внутренних и внешних условиях графика и поверхностные сюжеты стихов поэтессы развоплощают в твоём разуме и сердце то непередаваемое, что непереводимо не на один существующий человеческий язык, не на язык поэзии. Язык Кудашевой являет собой душевную благодарность и любовь ко всему, что есть в жизни. Я не буду подробно рассказывать об объектах благодарности и любви — для этого перед вами должны быть стихотворения автора. Как и не буду говорить о том, почему поэтесса обращается к той или иной тематической лексике, об этом достаточно ещё скажут, и мне кажется кощунственным уделять этому аспекту внимание — какая разница, о чём пишет поэт, если это лишь внешняя оболочка слова. Мы должны понять, что, в первую очередь, это стихотворения не о яблоках, воде и цветках. Поэтому, о такой поэзии нельзя писать иначе, как не о её внутренних чувственных интонациях, и без любви к этой поэзии как к явлению слова.
3.
Поэзия очищения Я расскажу о некоторых стихотворениях, которые мне открылись навстречу и которым открылась моя душа. Когда такое случается, это значит, что возвращаться я к ним буду всю жизнь — наяву и в своих мыслях. К сожалению, ко многим из них я не смогу здесь обратиться, потому что оставляю многое для внутреннего молчания. Анастасия говорит:
пока тебя не было с обратной стороны сна кто-то взбивал воздух как слежавшуюся подушку и где-то наверху так настойчиво грезил свет что першило в незастёгнутом горле
Когда я прочитываю эту строфу в контексте всего стихотворения, то именно здесь совершается чувственный, то есть интонационный, провал, изменение русла и становится удушающе больно, больно до невозможности от покинутости внутреннего пространства. Больно, больно на этом моменте, кульминацию внешних покинутости и одиночества невозможно вытерпеть, заглушенный стон переходит в рыдание. В иные эмоциональные состояния эти же строчки можно прочесть по-другому — намного спокойнее, констатируя факты, что тебя не было, но то прекрасное, что в тебе есть, всё же продолжало существовать и продолжало взбивать подушку для твоих снов.
Вся протяжённость волны этого звучания, так я посмею себе называть стихотворения Анастасии, потому что они — расшифровки записей её и не только души, относительно выровненна и длится andante, а к концу открывающаяся правда являет своё лицо:
когда ветви сна достигнут неба реальности ты дрогнешь от непрошитого видеоряда:
Так звучит изливаемое из души столкновение с красотой и, одновременно, тем же самым — ужасом красоты. Просто с лицом земного, но созданного в духовном мире. Конечно, чтобы говорить о таких процессах, не нужно обращаться к пустым оболочкам — словам с прямой семантикой, и поэтесса это знает. Открывшееся ей и нам знание способно, будто намагничивать слово индивидуальной магией — то есть каждым конкретным поэтическим голосом. Именно такое причастие, а не все другие выверты формы, говорение напрямую или попытки нанести кальку на видимое, делает слово живым. Тексты Кудашевой, несомненно, живые.
Когда Анастасия говорит:
…либо надеть венец одуванчиков негасимых… …либо окунуть в ледяную оптику отсутствия любви…
Или, в другом:
§ не оборвёшь зазеркальные лилии
Узнаёшь то столкновение реальности и небытия с ней, где реальность становится сильнее небытия в тебе. В таких случаях происходят фатальные боли или, что называется у электрических вышек, коронные разряды. Спасение от этой боли, которая является только следствием, лежит в области духовного пробуждения, с чем, я надеюсь, справляется не только героиня, но и душа говорящая, а также душа открывшаяся ей навстречу. Поэзия Анастасии Кудашевой в каждом своём измерении проходит причастие и несёт то же человеку, видящему строки. Наверное, этого больше всего в её текстах.
4.
Слово от конечности
Я ОТТАИВАЮ ОТ ЧЁРНОГО ОГНЯ ВОЗЛЮБЛЕННЫХ МЕДЛЕННЫХ ОЧЕВИДЦЕВ — ОЧЕЙ — ОЧЕРТАНИЙ
ВСЕ СБУДУТСЯ НАСКВОЗЬ КОГДА ОБОРВЁТСЯ ЗАВЕСА ЗАНАВЕСА-НИКОГДА
Плоть этих текстов состоит из личной (а какой ещё может быть молитва, ведь это всегда непрерывное обращение к Творцу через само существование) молитвы поэтессы, которую она ведёт в разговоре с собой и миром. Потому что невозможно писать стихи и не вести молитвы, опережая конечность бытия. Это стихотворения, которые опережают конечность и самих себя — сначала перед глазами вырастают очертания леса, а после — все остальные слова и знаки, целые предложения:
*‘*
по тому как он разговаривал я поняла: этот разговор из последних
за ночь все деревья сгнили изнутри и Вергилий не нашёл Данте
Это ещё и поэтика преткновения перед возможной опасностью. Невозможна одна сторона без другой — чередование тональности в текстах Анастасии Кудашевой тому доказательство. Когда она переходит в области тьмы или мерцания, неопределённости это не значит, что пришло окончательное духовное падение чувствующего. Она предупреждает от прозябания в донных водах, жаждущая сама и выталкивающая соучастника (читателя) к духовному бодрствованию, обретению ясности разума и души, которые прежде проходят очищение. Поэзия не может быть полностью выткана из светлых основ. Отсюда чернила являются цветом, а не его антагонистом. Поэтому после грозы появляется радуга, а после зимы наступает весна. Как и, впрочем, на смену жизнетворчества лета приходит тонально тёмный мотив осени.
Я верю в бессмертие слов поэтессы. Верю в их безотносительность преодоления времени и того, что мы называем ужасом, который ведёт каждого, — и его преодоление, мне видится, именно в такой поэзии.